Они похожи, хотя и такие разные. Андрей Дьяченко исколесил США за рулем грузовика, хотя еще пять лет назад имел успешный бизнес в Москве. А Юлия Лазарева за тот же срок превратилась из владелицы конноспортивного клуба на Украине в российскую дальнобойщицу.
Андрей: «Я плакал, падал на колени»
Я эмигрировал в Штаты четыре года назад. Мне было 49 лет, я жил с семьей в Москве.
Все началось с того, что моя жена забеременела. Я увидел в интернете рекламу «роды в Америке». Заинтересовался, стал обсуждать эту тему с супругой. Она сначала посмотрела на меня как на идиота, но потом я ее убедил.
У нас не было никаких родственников, друзей и знакомых в Штатах. Мы там никогда не были даже как туристы. И вот приехали туда на пять месяцев, потратив за это время сто тысяч долларов.
При этом оставался бизнес в России, и я мотался туда-сюда: две недели в Майами, две недели в Москве.
Вернувшись с ребенком на родину, мы еще не думали об эмиграции. У нашего сына уже было два гражданства, и это, по нашему мнению, существенно расширяло его возможности в будущем. Вот и все.
Но затем, в конце 2013-го — начале 2014-го, в России начались известные политические и экономические проблемы, связанные с украинским Майданом. Пострадал и мой бизнес.
Были наезды со стороны налоговой, БЭП и прочих структур. У меня накопились претензии к этому государству, но не эти проблемы сыграли решающую роль. В конце концов, я многое повидал, и меня уже ничем особо не напугаешь. В 88-м я, к примеру, был добровольным спасателем в Спитаке.
Мы с женой сели и подумали о том, что дальше у нас будет в жизни. Мы с голоду не умираем. Спокойная жизнь обыкновенных мещан нам вполне обеспечена. А дальше что? Жить от понедельника до пятницы, выходные — на дачу — это все?
Решили попробовать. Мы ничего не продавали, не сжигали мосты. Что касается материальных благ, то у меня есть шикарная квартира в Москве, хороший дом на Новой Риге с причалом и лодочками. Разве что машины продали.
Я приехал в Америку первый, на три месяца — на разведку. Интересно, что в воскресенье я прилетел, а в понедельник уже вышел на работу. Времени на акклиматизацию я себе не дал.
Пошел работать в moving простым грузчиком и за первый месяц похудел на 16 килограммов.
Я плакал, падал на колени, был в полуобморочном состоянии от усталости. Жена звонила и спрашивала: «Ну как ты?» Я отвечал: «Обалденно. Очень нравится».
Потом работал на стройке: подметал, клал ламинат. Мне было интересно попробовать себя в реальном деле. И мне нравилось себя испытывать.
Теперь я живу в траке (кабине грузовика), а моя семья — в Майами, на берегу океана.
У меня двое сыновей, старшему 21 год, младшему шесть. Они учатся, а жена следит за этим сообществом.
Хотя если бы еще лет пять назад мне сказали, что я стану дальнобойщиком, это вызвало бы у меня искреннее удивление.
Хочу добавить, что не могу работать, не получая удовольствия, и я его получаю. Объездил уже всю Америку, континентальную ее часть. Кроме того, эта работа позволяет мне кормить семью и оплатить колледж детям.
Юлия: «Будут воровать, какую зарплату ты им ни плати»
Никакая семейная жизнь мне не нужна. Мне это неинтересно, и я об этом даже слышать не хочу. Для меня это смешно.
Конный спорт — это не увлечение, а дело всей моей жизни. С детства я работала в конюшне, причем работала на себя. Это не была какая-то одна конюшня — лошадей содержала в разных местах. После того как поняла, что все люди — твари, все будут воровать, какую зарплату ты им ни плати, решила, что ничего «своего» у меня в жизни больше никогда не будет.
Теперь вот я занимаюсь тем, что кручу руль на фуре.
В отличие от бизнеса, где если ты споткнешься, тебя каждый постарается добить лопатой по голове, здесь принято друг друга поддерживать, помогать, подсказывать. У водителей нет агрессии к коллегам, нет нужды конкурировать.
Для меня это было очень удивительно сначала, так как я привыкла быть одна против всех. Но «старики» орут, что вот сейчас уже не то, что настоящее братство было раньше. Может, так и есть.
Я у одного такого спросила: вот ты говоришь, что раньше достаточно было просто встать на трассе — и тут же каждый бы останавливался и спрашивал, что случилось. А представляешь, что было бы, если бы так было сегодня, когда за пять минут по трассе двести фур проезжает? Всем останавливаться?
Если тебе нужна помощь, ты по рации сообщи или выйди из фуры и подними руку. Тебе помогут.
Никакой романтики я не чувствовала. Для меня это был просто отдых после тяжелой работы. Меня никто не трогал, никто не звонил.
Андрей: «За такие выкрутасы очень легко угодить в тюрьму»
Я работал грузчиком и рабочим, пока у меня не появился Social Security Number и Work Authorization. Потом я подготовился и сдал экзамены, которые являются американским аналогом ГАИ, и получил разрешение на работу тракдрайвером (водителем грузовика).
Экзамены ты сдаешь на английском языке — это полтысячи билетов.
Побочным бизнесом для меня, кстати, стала помощь русскоговорящим ребятам, желающим сдать на права. У меня есть специальная договоренность с автошколой. Я их туда привожу, даю какие-то вводные, помогаю подготовиться.
Сразу отмечу, что коррупционным путем права в Штатах получить не удастся. Есть персонажи, которые пытаются надуть тех, кто только приезжает. Так вот — за такие выкрутасы очень легко угодить в тюрьму.
Человек, которого поймают на экзамене с каким-нибудь электронным устройством, получит criminal record (судимость) и никогда уже не станет тракдрайвером.
Еще могу сказать, что очень отличаются друг от друга люди, которые «через тернии к звездам» едут в Америку, и те, кто выигрывает гринкарту в лотерею. Я вообще противник последнего способа отбора людей.
Буквально на днях жена повела одного студента в автошколу. Великовозрастный дядя 58 лет от роду. Наверное, по воссоединению семьи приехал. Он вроде бы совершенно адекватный человек, но вместо того чтобы просто готовиться к экзаменам, ходит и собирает негатив, задается бессмысленными вопросами: кто не сдал экзамены, почему нет индивидуальных занятий на русском языке, почему нужно стоять в одной очереди с мексиканцами.
Юлия: «Заплатила человеку семь тысяч долларов — и он меня учил»
Как сдают на права в России — я не знаю, в Украине в 2013 году это было легко и просто. У меня уже была категория B, сдавая на которую, нужно было определенные вещи знать и уметь. Категория С и E — это не надо делать вообще ничего. Тебе дают ЗИЛ с прицепом. Он стопорится, и ты задом, из угла 90 градусов, сначала с левой стороны назад сдаешь, а потом — с правой. При сдаче в ГАИ из трех раз ты должен попасть два раза.
Просто нужно четко траекторию поймать. Я сдала с первого раза. Хотя из группы в 15 человек меньше трети людей сдали с первого раза. Город мы не сдавали, теорию тоже.
Я не знаю, кто там платит, кто покупает. Мне не нужно было задумываться об этом, потому что это было очень легко. До этого я несколько месяцев ездила в Украине на фуре, заплатила человеку семь тысяч долларов — и он меня учил. Плюс я ездила на своей легковой машине с двухосным прицепом, а схема парковки там точно такая же.
Андрей: «Лишь выбирать приемлемые для себя условия»
Здесь, в Штатах, на январь 2018 года потребность в водителях тракдрайверов была около миллиона человек. По этой причине представители этой профессии — в массе своей избалованные, капризные люди. В таких условиях им остается лишь выбирать приемлемые для себя условия.
Есть три основные разновидности тракдрайверов: компанидрайвер (человек, который работает на машине компании и получает зарплату в зависимости от пройденных миль), оуноператоры (ездишь на своей машине и сам себе ищешь грузы либо поручаешь это фирме за процент) и нечто среднее между ними (работаешь в компании, но машину взял в лизинг).
Я работаю по второй схеме — купил себе абсолютно новую машину. Благо это вообще здесь не проблема.
Юлия: «Текучка кадров сумасшедшая»
Я слышала, что в США и Канаде не хватает водителей, у нас их вроде бы достаточно. Есть крупные фирмы, которым порой нужно прямо сейчас триста-четыреста человек, но в то же время они не сильно парятся, чтобы этих водителей на работе удержать. Они понимают, что сегодня 20 человек у них уволится, а завтра столько же или больше придет устраиваться. Текучка кадров сумасшедшая.
Про маленькие фирмы не говорю, там, наверное, какие-то другие отношения к водителям. Я сама в маленькой фирме работаю. Тут принято за каждого человека держаться.
В общем, если по статистике у нас имеется какая-то нехватка дальнобойщиков, то уверена: она будет меньше процентов на 90, чем в Америке.
В 2011 году я свой грузовик купила, пыталась на нем заработать. Но это не было необходимостью, просто меня так перло. Разнообразия какого-то хотела, интересно было. Сейчас я уже в этой стране не хочу себе ничего такого большого и ценного покупать. Нет смысла.
Я много общаюсь с теми, у кого сейчас свой грузовик или раньше был.
Однозначный вывод: не меньше, а часто больше зарабатывают те, кто работает на фирму и на ее же машине.
А уж забот у них точно никаких нет.
Андрей: «Эмигранты зарабатывают значительно больше американцев»
Тракдрайверы зарабатывают, по-американским меркам, чуть выше среднего. Вернее, могут зарабатывать.
Есть огромные компании типа Swift, J.B.Hunt , у которых десятки тысяч траков. Там работают американцы, там действуют профсоюзы. Зарабатывают они немного, но имеют большие премии и медстраховки.
Русскоязычных водителей там не встретишь, потому что для нас важно заработать деньги здесь и сейчас. Мы работаем больше на износ. И создаем свои компании либо находим свое место в других маленьких компаниях, которых сейчас на американском рынке очень много.
Здесь уже никаких профсоюзов. Работаем очень много, но и прибыли больше. Эмигранты зарабатывают значительно больше американцев в этом бизнесе.
Если обозначить самую нижнюю планку, то у обычного компанидрайвера минимальная зарплата будет две — две с половиной тысячи долларов в неделю (до вычета налогов). Но налоговая здесь позволяет тракдрайверам по 50 долларов в день списывать, и в целом к дальнобойщикам эта служба относится очень и очень лояльно.
Да, год назад было сложно: подорожал дизель, и платили меньше. За последний месяц дизель вновь сильно подорожал, но здесь топливо не только дорожать умеет, но и дешеветь, как только рынок это позволяет. И я такое наблюдал не раз.
Юлия: «На грузоперевозках навариваются всякие перепродаваны»
По деньгам у меня, к сожалению, в прошлом месяце получилось заработать всего двадцать тысяч рублей. Это вообще катастрофа, при том что я три недели была в рейсе. А так у нас зарплата, как и в Америке, зависит от километража.
Если месяц ты будешь ездить постоянно по 16-18 часов в сутки, если у тебя быстрые загрузки и выгрузки, то получается сто тысяч рублей. У нас воруют многие, о чем мерзко говорить, но так и есть. Но я беру в пример честную работу.
Если же работаешь две недели, а потом две недели отдыхаешь, то тысяч 50-60 получается.
У меня где-то один рейс в неделю, потом стою. Могу неделю простоять, могу две. И получается в месяц, дай бог, 40 тысяч выходит, и то редко.
Я знаю, что в России и в Европе женщины часто зарабатывают примерно на 30 процентов меньше мужчин на тех же работах. Меня это не касается. Я зарабатываю наравне с коллегами.
Многие мне рассказывали, что в 90-е и начале 2000-х все было прекрасно. Всем хватало грузов. Спрос и предложение соответствовали друг другу. Водители стали неплохо зарабатывать и покупать собственные грузовики. В итоге машин стало очень много, а грузов больше почему-то не становилось, или их стало труднее раздобыть. Не знаю почему.
У нас на грузоперевозках навариваются всякие непонятные перепродаваны. Вот появляется заявка: доставить что-то из Москвы куда-то за 100 тысяч рублей. Эти умники перекупают заказ друг у друга, пока какой-нибудь Петя на старой развалюхе не везет его за 60 тысяч.
Андрей: «Три недели ездишь — неделю дома»
Наиболее распространенный график работы — три недели ездишь, неделю дома. В дороге проводишь 11 часов в день. Из-за хорошего качества хайвеев, которые в подавляющем большинстве покрыты бетоном, а не асфальтом, средняя скорость движения здесь большая — около 70 миль в час (112 километров в час).
Вайоминг, Оклахома, Небраска — в этих штатах разрешенная скорость для траков 80 миль в час (около 130 километров в час).
Основное место сосредоточения тракового бизнеса — Чикаго. Там находится большинство американских транспортных компаний. Это город с крупнейшим транспортным хабом. Оттуда я иногда приезжаю домой на машине, но Майами находится в таком аппендиксе, куда быстро и дешево не доедешь, поэтому, как правило, лечу на самолете.
Юлия: «Ты работаешь постоянно»
Насколько я знаю, все пути ведут в Москву и Подмосковье. Огромное количество грузовиков съезжается сюда за три копейки, чтобы увезти груз оттуда уже по нормальной ставке — неважно куда.
Я работаю на частника. У него одна машина и один водитель. Если вдруг я захочу куда-нибудь поехать отдыхать, то машина будет простаивать, а это убытки. Так что работаешь постоянно, в зависимости от загрузки. То же самое с теми, кто работает на себя или на небольшие компании, у которых 30-50 машин.
Когда начальство понимающее, оно может периодически дать возможность передохнуть, посидеть дома. А если начальству плевать, как у меня было на предыдущей фирме, то два-три месяца ездишь без конца по России. Потом на два дня домой — и опять несколько месяцев катаешься. Это ужасно.
А так, если в фирме, к примеру, тысяча машин, ты две недели работаешь — две недели дома проводишь. Или по месяцу. Там два человека на одну машину приходится, и она не простаивает.
Андрей: «Отличает некий налет интеллигентности»
Средний возраст тракдрайвера в Штатах — 50 лет, так что я не чувствую себя белой вороной.
Еще нас, русскоговорящих тракдрайверов, отличает некий налет интеллигентности: почти у всех высшее образование. Местные же водители — ребята попроще, хотя это и не совсем уж реднеки (крестьяне с красными от солнца шеями). Ну, а что? Это тяжелый физический труд, не предполагающий большой умственной активности.
А еще здесь нет особой конкуренции между тракдрайверами, так что и мафиозных групп не образуется. Грузов хватает на всех с избытком. Практически на каждом втором трейлере висит объявление: «Ищем водителей».
Кто не знает, вся американская логистика завязана на автомобильных грузоперевозках, в России же более развит железнодорожный транспорт. Не хочу рассуждать, почему так сложилось. Это отдельная история.
В США на линии, то есть в работе, находится около девяти миллионов траков. Это все сплошь современные машины, и весь дорожный сервис — рестерии, тракстопы и так далее — им под стать.
Юлия: «Всю жизнь крутят руль и гордятся этим»
Не знаю точно насчет распределения грузов между железнодорожным и автотранспортом в России, но своими глазами вижу, что каждый год фур становится все больше и больше. И они ездят из одного пункта в другой с одним и тем же грузом, по пять-пятнадцать машин в день.
Парк грузовиков у нас очень старый. Много машин 80-х, 90-х годов выпуска. Новые фуры — у крупных компаний. А частники скупают весь хлам на лысой резине и добивают его.
Российские дальнобойщики — люди самые разные. И в возрасте люди встречаются, которые много десятков лет эти занимаются. И молодежь, которая только-только пришла. Контингент здесь очень подозрительный. Я их не могу понять, так как я сама пришла из другой области. Я не понимаю людей, которые всю жизнь крутят руль и гордятся этим, которые не понимают, как можно в этой жизни к чему-то стремиться.
Максимальное стремление многих моих коллег — порулить сегодня на час больше или проехать на сто километров сегодня больше, а завтра устроиться на фирму, где машина получше и зарплата побольше. Предел мечтаний для таких людей — купить свою фуру или несколько фур. У них мозг в другую сторону даже не работает.
Может быть, это от родителей идет. Из поколения в поколение передается.
Но ни дворники, ни продавцы, занятые таким же монотонным физическим трудом, не гордятся своим делом так, как дальнобойщики.
Наши водители гордятся собой так, будто они работают в 70-е, когда рулить грузовиком действительно было физически напряжно.
Я понимаю, общаясь с коллегами, что многие из них — выходцы из какого-то глухого села, где нет никакой работы, и вот они идут крутить руль, чтобы им не приходилось вставать каждый день в пять утра и ехать на службу в город. Мне кажется, что и весь сервис придорожный у нас рассчитан на таких людей.
А ведь есть и другие, кому нравится быть в дороге, кто по другим причинам пришел в эту профессию. И таким людям — да, хочется вылезти из кабины и чувствовать себя человеком... Поэтому чаще всего стоянки не асфальтированные, и когда выходишь из душа летом — то пока дойдешь 50 метров до машины, эта пыль, стоящая столбом, облепит тебя снова. Это катастрофа. А весной, осенью и зимой там болото и грязь. Чтобы вылезти, нужно надеть высоченные ботинки или сапоги. И ходишь там по этой жиже. В общем, отношение — как к скотам.
Хотя многое зависит от трассы. Я сейчас чаще всего езжу по М-4, и она рассчитана на тех, кто едет отдыхать летом. Есть стоянки для фур, рядом гостиницы — похуже или получше, туалеты женские и мужские. Короче, я стараюсь такие комплексы выбирать, где все по-нормальному и по-человечески, где нормальные душевые.
Есть такие комплексы, где женские душевые отдельно. Стараюсь туда попадать, но не всегда по времени совпадает.
На этой трассе есть и кафе нормальные, а не для бомжей. Знаете, многие владельцы придорожных заведений считают дальнобойщиков бомжами.
В гостиницах, конечно, водители стараются не останавливаться, только если сильно устали. Я опять же на М-4 знаю гостиницы нормальные. А есть и на быдло рассчитанные — страшные и непонятные.
Андрей: «Cначала будут стрелять, а потом уже разбираться»
Предлагать какие-то деньги американскому полицейскому чревато серьезными проблемами. Во многих штатах, если вы себя неадекватно ведете, они сначала будут стрелять, а потом уже разбираться.
Я советую всем: когда тебя останавливают — будь максимально лояльным. Обращайся к полицейскому «сэр» и «офисер».
Хочу добавить, что на тракдрайверов тут не распространяются некоторые послабления, доступные водителю обычной легковушки, — например, сесть за руль с 0,8 промилле в Техасе.
Впрочем, в Майами полицейских больше беспокоит наркотическое, чем алкогольное опьянение. Такая вот специфика.
Юлия: «Я плачу за платные дороги, а другие — нет»
В России гаишникам платят те, кто нарушает правила. Я не нарушаю и не плачу.
А вообще у российского народа это в менталитете, видимо, — искать любую возможность за что-нибудь не платить. Постоянно вводятся какие-то вещи, направленные на то, чтобы деньги собрать, и почти тут же придумываются способы их не давать.
Вот ввели платные дороги, но люди все равно не платят. На той же М4 сначала проезжали друг за другом, а теперь и это лень делать. Медленно подъезжают к шлагбауму, толкают его, и он сначала чуть в сторону отходит, а потом вверх поднимается сам.
И машину не калечишь, и шлагбаум не портишь. Так и проезжают.
Ввели «Платон», но и его не платят почти все. Это я знаю точно. Вернее, люди сначала не платили, потом платили, а затем снова перестали платить. Накупили бортовых устройств, а потом просто выключили их.
Транспортный налог не заплатить никак нельзя. Тут да. А за «Платон» платят только крупные компании, да и там не все гладко.
Мне это кажется дикой несправедливостью: я плачу за платные дороги, а другие — нет.
Андрей: «Не люблю диванных эмигрантов»
Мне говорили, и я сам думал раньше, что американская вежливость, улыбка — липа. Но теперь я здесь работаю и вижу, как эти мохнатые, хмурые, бородатые дядьки по утрам на стоянках улыбаются тебе, желают доброго дня или хотя бы просто приподнимают кепку в знак приветствия.
Вообще, все эти взгляды из-за океана не дают увидеть реальную картину.
Я не люблю диванных эмигрантов, которые, сидя дома и ничего не делая, только страдают, публикуя посты в Facebook. Если тебе так плохо в стране живется, если ты государство ненавидишь, то собирай манатки и уезжай. Да, надо будет напрячься. И тут же находится 358 обстоятельств, препятствий.
Причем среди этих диванных эмигрантов есть люди с развитым интеллектом. Но им нужно, видимо, о чем-то грезить. О том, чтобы жить на берегу океана. А я реально живу на берегу океана, и сейчас у нас так называемый «красный прилив» — водоросли, от которых гибнут дельфины и киты. И жена у меня что-то закашляла. По телевизору сказали, что из-за этого прилива как раз. Вот она — реальность.
Если ты не проявляешь интереса к жизни, активности у себя на родине, то и в Штатах тебя ничего хорошего не ждет. У тебя, как говорится, либо горячие яйца, либо холодные.
Юлия: «Это создание даже мужиком не может называться»
Нытье и дальнобойщик — это неразделимые вещи. Еще раз скажу, что водители грузовиков, работавшие в советские годы, — это герои настоящие. На каких они машинах работали! По каким дорогам ездили! Какой инфраструктурой пользовались!
А в 2018 году — где здесь тяжелая работа, я не пойму. Пять лет кручу руль и не понимаю.
Вот он сядет — малолетка 20-летний — в новую фуру, а сейчас им уже сразу их дают, и начинает ныть, что ему тяжело. А я думаю: вернись в свое село и поработай там грузчиком каким-нибудь, попаши лет пять, и когда ты вернешься в свой дальнобой, то будешь с утра до ночи сидеть и кайфовать от того, что твоя жопа сидит на одном месте и ты ничего не делаешь. У тебя мизерные обязанности, которые даже мартышке можно поручить: из пункта А в пункт Б доехать, загрузиться, выгрузиться — и все.
Феминистки ко мне не обращаются. Женщины в основном мне пишут — наверное, дочери и жены дальнобойщиков — о том, как их мужья и отцы устают от этой работы, а я вот всем рассказываю, что это безделье. А я думаю: кем же это надо быть, чтобы после месяца ничегонеделания за рулем приезжать домой и рассказывать жене, которая вкалывала на хозяйстве, как ты устал. Это создание даже мужиком не может называться.
Андрей: «Проститутки в Штатах не стучатся в кабины грузовиков»
У многих американских тракдрайверов оружие на руках, поэтому к ним обычно на дорогах никто не пристает, так как чрезмерная наглость может быть чревата последствиями.
Возможно, по этой же причине и проститутки в Штатах не стучатся в кабины грузовиков на стоянках. Здесь так не принято. Интимные услуги здесь, конечно, есть. Это выглядит следующим образом: перед тобой останавливается машина и подает знак фарами.
В целом же подобный «сервис» здесь распространен не так широко, как представляется многим, и вдоль трассы девочки не стоят.
Юлия: «Мне хотелось всех убивать»
Проститутки на стоянках часто встречаются, но с каждым годом их все меньше и меньше. Даже самая замухрыжная проститутка из какого-нибудь села, видимо, находит клиентов через интернет.
Раньше домогательства со стороны коллег-дальнобойщиков были действительно проблемой. Мне тогда хотелось всех убивать, а сейчас попроще. Меня многие узнают из-за канала на YouTube — примерно восемь человек из десяти.
Сейчас пристает разве что какой-нибудь дебил из каменного века, который меня не знает.
Андрей: «У парня из Луганска произошел конфликт с украинцами»
На эмиграцию способен далеко не каждый. Это очень большой стресс, скажу больше: вряд ли я смог бы пройти этот путь еще раз. Каждый здесь съедает свою ложку дерьма.
У меня есть несколько знакомых ребят 30-летних из Донецка. Они бежали от войны. Лишились бизнеса, возможности спокойно существовать там. У них теперь ничего за спиной нет, от этого они злее и нахрапистее.
Но, видимо, у тех, кого так или иначе насильно оторвали от родины, остается вот эта тяга хотя бы к внешнему проявлению своей национальной принадлежности.
После 2014 года здесь, в Штатах, возникают проблемы во взаимоотношениях между украинцами и русскими. Год назад у парня из Луганска произошел конфликт с украинцами, которые считали его предателем. Я знаю некоторых хлопцев украинских, у которых весь трак в трезубцах и флагах жевто-блакитных. Мы даже как-то с одним зацепились языками.
«Я горжусь, что я украинец», — говорит мне он.
«Очень приятно, что ты гордишься, но, может, нужно гордиться достижениями? Тебе что, перед родами предложили варианты? Место рождения — это ведь данность, от тебя не зависящая», — ответил я ему.
Такие же и русские бывают: наклеивают на траки наклейки в стиле «можем повторить» и так далее.
Юлия: «Лучше вам, крымчанам, стало жить?»
Остались знакомые с Украины, но я с ними уже почти не общаюсь. Рада, что политические проблемы моих отношений с людьми оттуда не затронули, и они меня не просят ругать Кремль.
А вот россияне любят спрашивать: лучше вам, крымчанам, стало жить? Я уже отвечаю: хуже, потому что устала говорить на эту тему, как попугай. И все ждут, что я буду описывать, какая Россия распрекрасная.
Да, инфраструктура в России намного более развитая. В Украине меньше социальных благ, но там и меньше с людей требуют налогов, меньше поборов.
Андрей: «Крыса, бегущая с корабля»
Когда была острая фаза конфликта в 2014-2015-м, я перестал общаться со многими друзьями и знакомыми из России. Позвонишь, бывало, чтобы справиться о здоровье, о делах, а тебе с обидой говорят: вот ты в Штаты уехал, как крыса, бегущая с корабля.
Но и с теми, с кем тогда не поругался, теперь, спустя годы, тоже говорить трудно, потому что не осталось общности интересов. На воспоминаниях о школьных годах или совместном производственном опыте долго не протянешь.
До сих пор периодически накатывает желание позвонить в Россию, хотя каждый раз потом понимаешь, что больше этого делать не стоит. Тебе рассказывают о том, как все плохо, а ты в ответ: «А я вот машину купил» — вроде как выпендриваешься.
Я безмерно счастлив, что здесь живу, и грущу лишь от того, что господь не сподвиг меня переехать хотя бы на десять лет раньше.
Юлия: «Выкинули в другую страну»
Я не знаю, кто там всегда был русским в Крыму. Да, по национальности я русская, но паспорт у меня украинский. Я 1988 года рождения и не помню никакого Советского Союза. Помню одну страну — Украину.
Тяжело, неприятно. Я обычно за себя сама все решала с детства, а здесь так получилось, что меня взяли и выкинули в другую страну, причем никто меня даже ни о чем не спрашивал. С годами у меня это чувство если не усилилось, то осталось на том же уровне.
Мне говорят: а чего ты жалуешься? Могла бы свалить на Западную Украину. А я отвечаю: куда это я должна сваливать, почему я должна уезжать из родного дома, продавать конюшню в один миг, лошадей? Это не то, что можно сделать за считанные дни или недели.
Перестраиваться неприятно, неудобно и отвратительно. Страна другая, законы другие. Когда человек переезжает в другую страну, то он знает, на что идет, а я ни на что не хотела идти. Мыслей об эмиграции у меня никогда не было.
Менталитет же и мозги вообще у украинцев и русских одинаковые. По ту и эту сторону границы люди рождаются уже с желанием своровать.
В России я увидела и отвратительные, и плохие, и хорошие дороги. Хороших все больше, и новые постоянно строятся, но страна огромная, и есть такие ямы, куда полколеса грузовика проваливается.
Но тем, кто жалуется, я рекомендую покататься по Украине. Я ее объездила всю, вдоль и поперек, так что знаю, о чем говорю.
