После каждого рейса Дмитрий Паньшин из Якутии прокручивает в голове: «И зачем мне все это надо, больше не поеду, устал». Тем не менее осенью он привычно начинает ремонтировать свой старенький КамАЗ и готовиться к предстоящему сезону.
Дмитрий – опытный дальнобойщик, который ездит, пожалуй, по самому опасному маршруту республики Батамай–Себян-Кюель и доставляет жителям отдаленного и труднодоступного поселка столь необходимое для жизни топливо.
В канун праздника – Дня дальнобойщика «Якутия» узнала о быте, трудностях и романтике этой профессии.
Таёжное детство
Родился Дмитрий в Оймяконском районе, где жил до трех лет. Причем все это время они жили в избушке в глухой тайге.
– Родители приехали в Якутию по распределению после окончания Свердловского университета, они метеорологи. Так как их, неженатых, отказывались распределять в одно место работы, они расписались в Мархе, после чего приехали в Оймякон на метеостанцию, которая находилась в отдалении от населенных пунктов. Этот период таежной жизни детская память не сохранила, но помню, что, когда к нам захаживали люди, мы со старшим братом прятались от них под столом и не вылезали, пока гости не уйдут.
Когда мы подросли, перед родителями встал вопрос устройства нас в детский сад. Поэтому было принято решение перевестись на метеостанцию в село Батамай Кобяйского района. Станция находилась недалеко от поселка, поэтому им было удобно водить нас в детский сад. В семье нас трое братьев, Анатолий на год меня старше, с младшим Женей мы родились в один день, но с разницей в пять лет. Жили дружно, именно с Батамаем связаны мои воспоминания счастливого беззаботного детства, – вспоминает Дмитрий.
Так как в Батамае была только начальная школа, после пятого класса все одноклассники разъехались кто в районный центр, кто в соседние поселки, где есть средняя школа. Так как родственников у Паньшиных в Якутии не было, старший брат уехал к бабушке по материнской линии в Ханты-Мансийск, а Дима с младшим братом остались с родителями.
– Так что, представляете, у меня целый год был академический отпуск, – смеется он. – В школу не ходил, было много свободного времени. Конечно, учился, родители по учебникам объясняли программу шестого класса. Но к счастью, через год открыли неполную среднюю школу. Все одноклассники вернулись. Старший брат тоже домой приехал, он решил еще раз пройти программу шестого класса, поэтому стал учиться вместе со мной. Было весело. Очень любил физкультуру, математика тоже легко давалась, поэтому и этот предмет могу назвать любимым.
Долг Родине на границе
В 1998 году в Батамае случилось большое наводнение. Это стало последней точкой в решении родителей переехать из Якутии в Ханты-Мансийск.
– Уже с начала 90-х годов на Севере было очень сложно жить. В стране перестройка, на Север как-то совсем не обращали внимания. Уже тогда родители подумывали уехать, а вот после наводнения решились окончательно.
Мы с братьями, конечно, совсем не хотели уезжать, но у нас никто не спрашивал. В Ханты-Мансийске с братом поступили в местное профучилище. Я выбрал специальность «Машинист-слесарь». Правда, это больше решение мамы было, чем мое. Эта специальность давала сразу три профессии: водителя, тракториста и слесаря.
Главный мамин аргумент был – получишь бесплатно права. Кстати, водительское удостоверение категории «А», «В» я получил, а вот на трактор хоть все и сдал, но права не получил – после окончания училища нас с братом забрали в армию. Мы попали в одну часть, – рассказывает собеседник.
Дмитрий служил в Читинской области в пограничных войсках, их часть охраняла порядок на границе с Монголией. Застава находилась в 30 километрах от ближайшего поселка. Во время дозора проходили по 30 километров в день вдоль границы.
– В принципе было спокойно. Но время от времени режим нарушали со стороны Монголии: охотники заходили поохотиться на территорию России, чаще же монголы угоняли скот. Мы их ловили. Думать, что они безобидные, не стоит. Был у нас на заставе случай, когда поймали одного, а он срочника, который всего полгода служил, пырнул ножом. Но парень не растерялся, истекая кровью, держал преступника до приезда подмоги, – с гордостью вспоминает Дмитрий.
Мог бы стать телевизионщиком
После двухгодовой срочной жизни Дмитрий с братом вернулись в Ханты-Мансийск. Их отец в то время работал штурманом на гражданском флоте, так что брат продолжил обучение по стопам папы. Сейчас, правда, работает дизелистом, на земле.
Дмитрий же к тому времени еще не определился кем быть, поэтому устроился на работу на местное телевидение «Югория», был помощником монтажера.
– Почему вдруг телевидение?
– Все просто, мама к тому времени уже там работала. Она по национальности ханты, причем носительница языка. Вела передачи на радио и телевидении на родном языке. Кстати, после она заочно отучилась в университете Санкт-Петербурга, мы с ней в один год дипломы получили. Только у нее это было второе высшее образование, а у меня – первое.
Сказать, что мне не нравилось работать на ТВ, не могу. Год я отработал, даже подумывал выучиться по этой специальности. Но заработная плата была совсем крохотной. Поэтому, чтобы подготовиться к вступительным экзаменам, поступил на специальные курсы. В голове был план: учиться заочно и параллельно работать. Правда, скорее это был мамин план.
Как-то раз к нам в гости зашла классная руководительница младшего брата, и я услышал их разговор с мамой. Она рассказала, что хочет, чтобы я поступил заочно. На что учительница ответила, что заочное образование знаний хороших навряд ли даст, если есть возможность, надо учиться очно. Вот эти слова я запомнил и принял решение, что буду учиться очно.
«Я в геологи пошёл»
Когда Дмитрий пришел в Ханты-Мансийский университет сдавать документы, он был уверен, что пойдет на физкультурное отделение. Но по наитию, увидев объявление о наборе на геологию нефти и газа, решительно подал документы туда и поступил!
– Отучился я два года, учеба нравилась. После второго курса в гости приехала моя подруга детства из Батамая Таня. До этого мы по-дружески переписывались, я пригласил ее в гости. Тогда-то и понял, что нашел свою половинку, и принял решение, что поеду с ней обратно в Якутию.
Очень удачно получилось, потому что перевелся на бюджетное место в СВФУ имени Аммосова, правда, специальность была немного другой – геология, съемка и разведка месторождений полезных ископаемых, в Ханты-Мансийске у меня была геология нефти и газа, узкая направленность. Так как уехать решил осенью, когда студенты уже учились, в течение года сдавал академическую разницу, параллельно работал на Кирзаводе.
А летом уже поехал на практику с однокурсниками в Хандыгу. Меня, кстати, сначала приняли за нового преподавателя, все-таки я был старше всех.
Успешно окончив университет, очень удачно устроился геологом второй категории в ЗАО «Прогноз», которое разрабатывало месторождение серебра и полиметалла в Кобяйском районе.
– Чем занимаются геологи? В моем представлении: надо ходить, копать, а потом говорить: «Здесь есть серебро, копайте тут».
– В принципе, верное понимание. Мы изучаем состав, структуру, виды почв. Это не только работа на земле, но и работа в лаборатории, составление карт. Непосредственно уже при освоении сопровождаем бурение скважин. Тут-то и говорим, где надо бурить и на какую глубину.
Интересная работа, мне она очень нравилась. В «Прогнозе» проработал пару лет, после чего решил, что поеду-ка в Сургут, тоже на вахту, вдруг там больше заработаю. Но, в общем, условия мне не подошли, хотя меня и предупреждали. Но год я все-таки отработал, на это время семья переехала в Ханты-Мансийск, у нас уже было трое детей.
Тогда я списался со своим бывшим начальником, главным геологом «Прогноза» (тогда это была канадская компания) мистером Фоксом. Он-то и пригласил меня поработать на Чукотке, на добыче золота. Вот там были шикарные условия труда и жизни. Большой кэмпинг из вагончиков, прекрасная столовая, причем можно было выбрать меню: хочешь вегетарианское, хочешь – рыбное. Для отдыха также все условия: тренажерный зал, большой спортзал, что даже в мини-футбол при желании можно поиграть.
Заработная плата меня более чем устраивала, работал два месяца через два. Три года отработал, но все-таки хотелось быть поближе к семье, видеть, как растут дети.
Без тормозов
Приехав как-то в отпуск в Батамай, старший брат жены Федор попросил Дмитрия на его КамАЗе перевезти груз до поселка Себян-Кюель. Этот северный поселок находится в Кобяйском районе, в 300 километрах от Батамая. Так, наш гость впервые сел за руль большегруза и попробовал профессию дальнобойщика на себе.
– Подумал, что там, прокатиться по дороге до поселка и вернуться. Но, оказалось, что никакой дороги и нет. В общем, после первой поездки вернулся я с чувством, что Боженька уберег, и с мыслью, что больше я никуда не поеду, – смеется Дмитрий.
Начнем с того, что свой первый рейс он выполнил на машине без тормозов. Дорога до Себян-Кюеля проходит через множество наледей и переездов через открытые горные речки. Когда колодки прихватывает, не работают тормоза. Для того чтобы они работали, надо постоянно сушить колодки, чего, понятно, не сделать в суровые якутские морозы. Конечно, это обстоятельство еще добавляет экстрима.
Но уже в 2016 году он в кредит купил свой первый КамАЗ, 1989 года выпуска, на котором, к слову, ездит и сейчас.
– Несмотря на то, что первая поездка была очень трудной, тем не менее, даже за тот раз я пропитался духом дальнобойщиков. Это очень опасная профессия, каждый рейс не похож на предыдущий. Поэтому в профессию идут люди, которые не боятся трудностей. А самое главное – умеют четко действовать в непредвиденных обстоятельствах. Это экстрим чистой воды. Немаловажно, что в те годы дальнобойщики зарабатывали очень приличные деньги. И вдали от семьи ты находишься не по два и больше месяцев, а намного меньше.
– А сейчас как зарабатываете?
– Перевозки дешевеют, потому что в этой сфере растет конкуренция. Чтобы заработать ту сумму, какую мы получали еще несколько лет назад, нам надо везти уже больше груза за раз. Между тем и топливо дорожает, северные дороги лучше не становятся. Отмечу, что дорожники работают в таких же условиях, как и мы, и я им не завидую. Пробить постоянную дорогу в местности, где горные реки, которые постоянно ее заливают, думаю, невозможно. Тем не менее, ребята стараются.
Дальнобойный мазохизм
В 2017 году он уволился и стал возить грузы в Себян-Кюель, в основном это ГСМ. Этот маршрут считается одним из самых опасных в республике. Особенно тяжело даются самые первые рейсы, аккурат после новогодних праздников.
– Обычно первый рейс мы делаем числа 5-7 января. Официально зимники открываются к 15 января, но в нашем направлении это чисто номинальное объявление. Как не было дороги, так до конца сезона их не будет. Поэтому трассу пробиваем себе сами. На первый рейс нас собирается около 20 машин в колонне. Позже разбиваемся на меньшие – по три-четыре машины. В одиночку никто не ездит – очень опасно.
– Сколько в среднем добираетесь до Себян-Кюеля?
– Раз на раз не приходится. Путь можно преодолеть и за пару дней. В прошлом году у меня был случай, когда потребовалось срочно отвезти топливо в начале декабря. За восемь дней мы проехали всего 20 километров, а потом решили вернуться. За это время восемь редукторов сломалось.
По словам Дмитрия, в дороге может случиться все что угодно, начиная от рядовых поломок, застревания в наледи до опрокидывания большегруза. В последних двух случаях важно как можно быстрее перекачать груз и в ближайшие сутки попробовать вызволить машину из ледяного плена или поставить ее на четыре колеса. Поэтому очень важно, чтобы в колонне за рулем были опытные дальнобойщики.
Опасности могут подстерегать в абсолютно, казалось бы, штатных ситуациях. Так, один раз, когда КамАЗ Дмитрия застрял в наледи, другая машина вытягивала его за трос. Он оборвался и прилетел в лобовое стекло, полностью его покрошив. Хорошо, что не попал в водителя, но и остаться без защиты в минус 50 градусов, согласитесь, совсем неприятная перспектива.
– За годы на маршруте чего только не происходило, но чаще обычные поломки. И каждый раз так устаешь, что думаешь: «Все, надо прекращать этот дальнобойный мазохизм». И тем не менее, осенью начинаешь ремонтироваться и с нетерпением ждать рейса. Без этого уже как-то не так, – признается Дмитрий.
Оладушки и ремонт
– Есть ли какие-нибудь у вас ритуалы перед дорогой?
– Чисто по-якутски задабриваем духов. В священных местах по дороге тоже обязательно останавливаемся, выкладываем оладушки, просим легкой дороги.
– Как устроен ваш быт в рейсе?
– В плане питания у нас все нормально. Жены собирают нам провизию, все в замороженном виде, разогреваем в кабине на портативной газовой плите. Утро начинается с завтрака в 6 утра. Затем едем до 12 ночи. В часы обеда и ужина останавливаемся ненадолго. До шести утра спим, ехать, как по трассе круглосуточно, сменяя напарника, просто невозможно, потому что дорога сложная, по ухабам да наледям, поэтому не поспать в пути. Постоянной дороги нет, каждый раз у нас разный маршрут.
– Дальнобойный сезон у вас начинается в январе и завершается в апреле. Чем занимаетесь летом?
– Отдыхаем. Обязательно охота, рыбалка, в июле начинается сенокос, у родственников в Батамае есть лошади, коровы, готовим их к зимовке. Потом идет сезон ягоды, собираем с детьми. А вот с сентября начинаю ремонт машины. Мой КамАЗ – не просто машина, а друг, который меня кормит. Он старенький, уже не тянет, поэтому подумываю взять в кредит более свежую машину, но цены очень сильно выросли. Так что стоит сейчас вопрос: брать ли кредит или все-таки еще сезон на старом откатать.
– Расскажите о вашей семье, как она относится к вашей рисковой во всех смыслах работе?
– Мы с Татьяной воспитываем четверых детей. Старшая Валерия уже работает, сын Роман учится в Автодорожном техникуме, поступил туда после 9-го класса. Софья пойдет в этом году в пятый класс, а младшая Кира – в подготовительной группе детского сада. Живем мы в селе Намцы Намского района.
Мне нравится то, чем я занимаюсь, поэтому и родные воспринимают мою работу как обычную. Я, как правило, о сложностях только жене рассказываю, да и то после того, как пройдет много времени.
– Нет желания вернуться в геологоразведку?
– Пока нет, а там как сложатся обстоятельства. Сейчас меня все устраивает. И ведь дело же не в том, что работа трудная. Дело в том, что если не мы, опытные дальнобойщики, то кто довезет жителям Себян-Кюеля топливо, по большому счету, двигатель их жизни? Мало кто рискнет поехать до поселка, дороги-то по-прежнему нет.
