В ночь на 30 марта на севере Москвы сгорели около трех десятков большегрузных фур. В МЧС предварительной причиной пожара назвали поджог.
Журналист «МБХ медиа» съездил на место инцидента, чтобы расспросить свидетелей о подробностях происшествия — и узнал о тяжелой доле дальнобойщиков, войне местных жителей против сноса гаражей и много нового о Владимире Путине. Который оказался водителям, быть может, гораздо дороже их сгоревшего имущества.
Пожар вспыхнул около трех часов ночи на стоянке на улице Стартовой, в Лосиноостровском районе. Жители окрестных домов в беседе с «МБХ медиа» связали его с возможной застройкой этой территории. Звучали версии и о рейдерском захвате расположенного рядом шиномонтажа. В пятидесяти метрах места пожара стоят гаражи, которые управа района называет незаконными и планирует снести, чтобы построить на этом месте парковку.
Вход на территорию, на которой полыхал пожар, не огорожен. Кроме стоянки, здесь расположены боксы для машин и ряд других зданий, которые огонь не затронул.
Недалеко от сгоревшей техники стоит полицейский микроавтобус, в нем греются приехавшие на место криминалисты. Пока за деревьями полицейский и мчсовец угрюмо проводят опись погибшего в огне имущества, двое школьников обсуждают происходящее.
— Ни фига тут полыхнуло. Думаешь, менты пустят внутрь?
— Давай уже вечером придем пофоткаться для инстухи, когда никого не будет, типа Чернобыль, короче...
В курилке шиномонтажа сидят двое мужчин. Один из них похож на одновременно на Микки Рурка и Мадса Миккельсена. Он глубоко затягивается сигаретой, как последний раз в жизни, и смотрит на меня.
— Сюда чужим нельзя.
— Да про пожар хотел узнать, я журналист.
— Что узнать? Нахрен все сгорело, посмотри! У людей машины в лизинге, долги, семьи.
— Жители считают, что тут может стройка будет…
Рурк-Миккельсен оказывается сотрудником одной из компаний, которые арендуют здесь боксы.
«Про [строительство] ЖК разговоров не слышал. Но с префектурой СВАО вроде какой-то конфликт был [у владельцев шиномонтажа], заставили снести каменный забор. Теперь все могут зайти сюда и поджигать. Лучше в гаражи сходи через дорогу», — говорит он, выбрасывая окурок в урну.
Дорога к гаражам напоминает полосу препятствий. По левой стороне дороги тротуара нет – вместо него остатки мартовского снега вперемежку с травой и грязью. В паре метров лихо влетают в лужи внедорожники, приходится ускорять шаг.
На сторожке гаражного кооператива наклеены документы о будущем сносе – жалоба депутата Госдумы от КПРФ Рашкина в прокуратуру, слова главы управы Роберто Леонова о законности сноса, обращение жителей в суд.
— Ты чего тут потерял, — говорит сторож и высовывает ухо из окна, приложив к нему правую руку. В левой он держит стакан с чаем.
— Хотел про снос гаражей с вами поговорить.
— Тебе что, заходить разрешали? Иди отсюда.
Вопреки настойчивому совету, захожу на территорию и делаю несколько кадров. Пытаюсь вернуться по знакомой грязи в сторону пожара, за мной бегут четверо.
— Тебе че, снимать разрешали, — мужчина в куртке с надписью «Газпром – национальное достояние» настроен решительно.
— Да я чуть-чуть, там не видно никого.
Вслед за ним выходит другой мужчина, у него усы и черная куртка, застегнутая наполовину. Он владелец одного из гаражей.
«Ты мне скажи, я куда машину потом буду ставить – на детскую площадку?», — жалуется он. — «Вон рядом снесли гаражи год назад, а до сих пор ничего не построили, фигня это все. У людей последнее забирают».
Рассказывает собеседник и про пожар. От него проснулась вся округа, хлопки взрывов слышались за несколько километров.
«Столько машин просто так не могут сгореть. Там явно столько горючего вылили, что все сразу полыхнуло, и уже ничего нельзя было остановить. Но причины [происшедшего] непонятны»,
— говорит он.
На месте пожара возле одного из уцелевших микроавтобусов стоят несколько мужчин. Двое из них потеряли в пожаре по два-три грузовика и грустными глазами смотрят на стоящие под деревьями обугленные большегрузы, от которых в лучшем случае уцелела лишь передняя часть кабины. Руслану чуть больше пятидесяти, у него орлиный нос, сумка наперевес, за плечами, по его словам, война в Афганистане и десятки лет работы на перевозках. Андрей на несколько лет младше, он получил два ранения на Северном Кавказе, был в Буденновске во время теракта боевиков в 1995-м.
Оба отказываются фотографироваться и не хотят говорить о произошедшем, зато оживляются, узнав название издания.
— О, Ходорковскому привет, — улыбается Руслан.
На этом месте двух мужчин начинается дискуссия — с моим молчаливым участием.
— А я за Путина всегда. Путин – что? Он нормально страну поднял, кого надо, тех и сажает. Оборонку поднял, по улицам можно ходить, нас все боятся, он сможет и СССР восстановить.
— Ага, а с коррупцией что у нас? Думаешь, он не в курсе? На Донбассе брат брата убивает.
— Он что, знает, кто ворует? У нас страна большая, из регионов врут губернаторы. Вон в бизнесе может доверился Ротенбергам, а они подвели его.
— А с Кубы зачем убрал ракеты? Хватит хвалить его.
Руслан и Андрей спорят, с привлечением самых сильных аргументов с обеих сторон, более получаса, совершенно забыв о ставших пеплом машинах. К их грузовикам подходит молодая женщина с сыном. Они разглядывают чью-то сгоревшую работу и жизнь, фотографируются на фоне обугленных фур и уходят, провожаемые удивленными взглядами полицейских.
