Федор — индивидуальный предприниматель, с 2017 года работал в сфере грузоперевозок. Несчастный случай в Новополоцке в ноябре 2020 года стал для него роковым.
Один из наемных водителей сильно пострадал от огня, быстро распространившегося от загоревшейся фуры. Через несколько дней работник скончался. Что стало причиной пожара, долгое время оставалось загадкой. Расследование этого дела длилось довольно долго, а судебные тяжбы продолжались вплоть до недавнего времени. Все из-за непризнания «Белнефтестрахом» этого случая страховым. Доказывать право на возмещение пришлось владельцу фуры — Федору.
Старт бизнеса
Первый автомобиль Федор купил на семейные сбережения, но с привлечением кредита. «Сцепка в 2017-м стоила около $30 тысяч в эквиваленте, — вспоминает мужчина. — Я заплатил 20% от этой суммы, остальное — с помощью финансового инструмента. Кредит обязывает автовладельца оформить каско, иначе никак. Поначалу ездил в балтийские страны, возил доску, запчасти, полиэтилен, алкоголь. Доход рос, через два года работы на себя встал вопрос о расширении — о второй фуре. Три месяца я пытался в банках получить еще один кредит. Не без проблем, но в итоге его все же одобрили. Деньги пошли на покупку Renault Premium. И вновь потребовалось добровольное страхование: прицеп — в ТАСКе, а тягач — в „Белнефтестрахе“».
По словам собеседника, вскоре в сфере грузоперевозок наступил спад, тем не менее дело приносило какой-то доход. В то время на Федора трудилось три знакомых ему водителя: честно, как команда, без пьяных историй и намеков на воровство солярки или какие-то другие манипуляции. Ровно через год после приобретения фура Renault сгорела.
Пожар
«В тот день я позвонил водителю Андрею. Разговаривали о его предстоящей поездке в Киев, которая должна была состояться на следующий день, о замене фильтра осушителя. Ему пришлось ждать рейса в машине на стоянке в Новополоцке, — рассказал хронологию трагических событий предприниматель. — Он говорил, что намерен расцепиться, осмотреть Renault, чтобы на территории соседней страны не было проблем с дорожной полицией. Позже выяснилось, что Андрей еще успел переговорить по телефону с женой. По данным „Белтрансспутника“, машина перестала работать через 30 минут после нашего с ним разговора. А спустя еще 10 минут в МЧС поступил звонок о пожаре. Мне же о нем сообщили уже спасатели: „Ваша машина сгорела“».
Федор утверждает, что приехал на место происшествия в течение часа: «Вокруг выгоревшего остова Renault ходили сотрудники МЧС и СК. Стало понятно, что дело серьезное. Машина была уничтожена огнем полностью, а вместе с ней и все, что было внутри: от сидений и ящиков до панели и документов. Андрея увезли в больницу с обширными ожогами, в том числе внутренних дыхательных органов. Я к нему в палату попасть не смог, врачи наотрез отказали: „О чем говорить? Нужно ставить трахеостому“. В последующие дни был осмотр места с независимым механиком, подача заявления о случае в страховую, разбор ситуации с МЧС. Вскоре позвонила жена водителя с ужасными вестями: „Андрей умер в больнице не приходя в сознание“. Моей вины не было, но я передал вдове все наличные, что были у меня в тот момент на руках, для поддержки».
Откуда взялся огонь?
В случаях когда люди получают серьезные травмы или погибают, за дело автоматически берется Следственный комитет, возбуждают уголовное дело. Для установления причин пожара проводят экспертизу. По словам Федора, он не смог на ней присутствовать из-за того, что подхватил COVID-19.
«Выяснилось, что клеммы на момент прибытия МЧС были сняты — скорее всего, это сделал Андрей в попытке самостоятельно потушить пожар, — озвучивает предприниматель результаты экспертизы. — Очагом возгорания называли переднюю часть авто, внутренний объем кабины. Но точное место очага экспертным путем установить не представилось возможным. Также оказалось, что следователи успели поговорить с Андреем в больнице, когда он был при смерти. В документе было написано, мол, водитель находился в машине, решил приготовить себе поесть, сел на спальное место, между ног поставил газовую плитку, к ней скотчем был приклеен газовый баллон, который находился в ящике за водительским сиденьем, услышал хлопок, увидел пламя на шланге от баллона, выбросил на улицу плитку и вышел сам, а позже раздался еще один хлопок в кабине.
Я в эту версию не верю. Во-первых, места в кабине недостаточно, чтобы можно было бы развернуть такую кухню, никакой посуды (кастрюли или сковородки) я в салоне не видел, она лежала под спальником в ящике. Во-вторых, в том документе есть фраза „опрошенный в связи с состоянием здоровья отказался от подписи“. В-третьих, эксперты установили, что газовый баллон не взорвался, а был поврежден механическим тупым ударом, причем это случилось за кабиной, не внутри. В-четвертых, зачем водителю нужно было снимать клеммы? Дальнобойщики так делают только при проблемах с электрикой. В иных случаях это действие грозит большими штрафами от полиции за отключение тахографа».
В итоге в первом постановлении следователи решили не принимать во внимание пояснения водителя «в связи с наличием у опрошенного тяжких телесных повреждений, не совместимых с жизнью». Они сделали вывод: причинно-следственной связи между действиями водителя и возгоранием нет, его причастность к возгоранию не установлена, версию о технической причине (самовозгорании из-за аварийного состояния электрики) также исключили. Как итог — «установить непосредственную техническую причину пожара не представляется возможным». В возбуждении уголовного дела по факту уничтожения автомобиля и гибели Андрея отказали.
Проблемы со страховой
Предприниматель стоял на пороге краха. Одна машина уничтожена, отчего объем работ сильно сократился, а платежи по кредиту за нее никто не отменял — банку нужно было отдавать около 5000 рублей в месяц. Говорит, на это уходил весь доход. «Надеялся на страховку, — добавляет Федор. — Я же исправно платил под 2000 евро в год и рассчитывал на возмещение в случае ЧП. Ведь именно для этого страховка и существует. Но не тут-то было. За полагающиеся мне платежи пришлось буквально воевать со страховой компанией, упорно доказывать, что имеешь право на то, что и так причитается по договору. Воспринимаю эту борьбу не иначе как три года унижения и потраченных нервов».
Судя по документам, вопросов с выплатой страхового возмещения за прицеп у Федора не возникло, ТАСК перечислил сумму. А вот с тягачом, застрахованным в «Белнефтестрахе», вышла целая история. В правилах страхования указано, что пожар является страховым случаем, за исключением ситуации, когда в машину заносится открытый огонь. Следовательно, если причина пожара не установлена — это тоже страховой случай. Однако в ответе из «Белнефтестраха» использована фраза «отсутствуют основания для выплаты». В качестве объяснения — ссылка на показания Андрея о газовой горелке, которые ранее Следственный комитет решил не принимать во внимание.
Далее последовала череда разбирательств, писем и обжалований: от жалоб в Минфин (курирует страховую деятельность) со стороны Федора до протестов в прокуратуру со стороны страховой. Перечислять все этапы затянувшейся на годы тяжбы нет смысла. Для понимания лишь обозначим, что «Белнефтестрах» пять раз ставил под сомнение выводы Следственного комитета и экспертов, указывая на вину погибшего при пожаре водителя. Даже после выплаты возмещения около 72,33 тысячи рублей (включая почти 17,5 тысячи пени) по требованию Минфина страховщики подали на предпринимателя в суд — за «необоснованное обогащение». В судах разных инстанций правоту признавали за мужчиной, а страховая раз за разом подавала кассационные жалобы. В итоге дело дошло до последней на сегодня инстанции — Верховного суда.
Последнее решение
В минувшую среду Федор забрал на почте письмо из Верховного суда с постановлением. В нем перечисляются все этапы этого дела: от пожара 2 ноября 2020 года до решения экономического суда от 25 мая 2023 года. Все это время страховая оспаривала свое обязательство заплатить, выдвигая в качестве аргумента предположение об использовании водителем газовой плитки в кабине. Федор же опирался на постановления Следственного комитета и результаты экспертиз: «Версии о занесении открытого пламени водителем и аварийной работы электросети не исключаются. Но установить конкретную причину возгорания невозможно».
В итоге Верховный суд постановил: решение по делу оставить без изменений, а кассационную жалобу страховой — без удовлетворения.
