Паника по-французски, зарплатный карантин и флешмоб «проверяем температуру толпой» — пандемия в Европе глазами бобруйских дальнобойщиков, единственной «выездной» категории граждан.
Денис Карпович:
— В конце января-начале февраля мы получили большую иллюстрированную памятку с правилами гигиены: держать дистанцию, не пожимать руки, мыть руки, носить маски, дезинфицировать руль, ручки и так далее. Была, например, такая картинка: не ковыряться в носу, не совать пальцы в рот, не тереть глаза. Когда в Италии всерьез началась эпидемия, это было в начале февраля, только некоторые ходили в масках, еще меньше в перчатках. Правда, охрана в магазинах просила держать дистанцию в два метра, везде стояли антисептики.
Раньше на загрузке водитель должен был следить за всем, теперь весь товар загружается без него, накладную кладут в прицеп. Отъезжаешь на 50 метров — забираешь эти документы из прицепа.
В Литве у нас получился десятидневный карантин: мы ждали зарплату, восемь человек. Сидели в гостинице, а работодатель каждый день звонил и спрашивал: как у вас с температурой? Боялись к нам заходить сами!
В Беларусь приехал в середине марта. Назад возвращался в маршрутке, которая везла водителей, тоже из рейсов — температуру на границе не проверяли, дополнительных вопросов не задавали.
Когда вернулся, направился в инфекционное отделение БЦБ, чтобы сдать анализ на коронавирус. Мама позвонила и сказала, что приехавшим надо сдать. Я сутки сидел дома, привыкал к своей квартире, а потом пошел в больницу. Мне сказали: если что-то не в порядке, мы вам позвоним.
Но не связались, прошел почти месяц. Хотелось бы иметь на руках эту справку, чтобы быть уверенным, что меня действительно проверили, что ничего не потерялось. Но таких почему-то не выдают.
Вы спрашиваете, реально ли было заболеть в рейсе? Да конечно. Правда, среди моих знакомых таких нет.
Тогда, в марте, когда я выходил из дома в маске, люди в Бобруйске смеялись. Сейчас уже такого нет, многие ходят так же.
Николай:
— Вернулся в Беларусь в начале апреля. И до этих пор никаких изменений в порядке работы не было. Правда, в январе фирма выдала антисептик, перчатки и маски. Но я их особо не ношу.
Если вспоминать конец марта, то в Германии, например, движуха как шла, так и шла. Зато в Бельгии 2–3 легковых машины встретились, может. На границе Бельгии и Франции пост. Но останавливают только легковые. Во Франции тоже пустые дороги.
Интересный момент был, когда плыли из Литвы по Балтийскому морю на пароме в Германию. Обычно там был шведский стол: ешь на месте, в каюту еду брать нельзя. А тут упаковали еду в пенопластовые коробочки, все разошлись с этими коробочками по каютам. Когда приехали, нас всех собрали в общем зале, и мы три часа ждали, когда у нас проверят температуру три чувака в костюмах химзащиты. Люди смеются, на мобильные снимают. Но в следующий раз температуру проверяли у групп по 10 человек, не было такого больше.
Когда возвращался в Беларусь, беларусы уже меряли температуру, спрашивали, где буду в течение 14 дней. После этого один раз по вайберу позвонили и спросили, как я себя чувствую. Я ответил, что нормально и спрашиваю: «А среди дальнобойщиков есть заболевшие?». Мне ответили: «Нет». Но я и сам не слышал, чтобы кто-то из знакомых заболел.
Валерий Верховецкий:
— В связи с пандемией в работе пошли неурядицы. То есть работа была, но не та, что раньше. Есть большие логистические центры, с парковкой, заездами, а есть такие периферийные — куда большегруз с трудом подъедет. Когда началась эпидемия, наша фирма начала брать любую работу и логистик «на селе» стало больше.
Есть такие страны, как Бельгия, Франция, где сотрудники центров выбегали к нам и кричали по-французски, что ближе, чем пять метров, к ним не подходить. А наш брат — беларус, украинец — редко понимает по-французски. Если вы так боитесь — закрывайте фирму! Потом стали устанавливать щиты из поликарбоната, с прорезью для документов.
На серьезных логистиках проверяют температуру бесконтактным термометром, выдают перчатки и маски. Но таких — процентов десять, может. Впрочем, настоящую панику и видимые меры можно было увидеть только в марте, ближе ко второй половине.
До карантина весь Париж можно было проехать за 1,5–2 часа. Сейчас это занимает минут 40. Город пустой, в четыре раза меньше машин, полицейские постоянно проверяют легковушки — кто куда едет. А пешком у них передвигаться вообще нельзя, такое впечатление. Но удивительно, что в Германии вообще никто ни от кого не шарахается, только некоторые люди в масках.
В начале апреля, когда въезжали в Беларусь, нужно было зайти в специальное помещение, там две женщины проверяли температуру. Еще спросили, где проведем самоизоляцию. Позже мне звонили из нашей санстанции и спрашивали, как я себя чувствую.
У меня есть возможность пожить отдельно от семьи: частный дом на два входа. Общаемся во дворе с соблюдением дистанции. Конечно, я хотел сдать анализ на коронавирус и обратился в поликлинику. Первым делом там спросили, нет ли у меня высокой температуры. И пояснили, что, если появится, я должен вызвать скорую и меня в специализированном боксе повезут на обследование. Такой вариант меня не устроил — я позвонил в инфекционное отделение БЦБ. Мне повторили там то же самое, слово в слово. Мои товарищи также пытались провериться на коронавирус — с тем же результатом.
Но знаете что самое интересное — никто из моих знакомых не болел и не болеет коронавирусом. Постоянно обсуждаем с коллегами эту тему — нет таких.
Фото: Виктора ШЕЙКИНА, из личного архива В. Верховецкого и itoil.ru
