Героем российских соцсетей недавно стал старший оперуполномоченный уголовного розыска Александр Шехирев: он догнал и остановил на трассе Пермь – Березники вышедшую на встречную полосу фуру с умершим водителем.
– А если бы дверь у умершего водителя была заблокирована изнутри?
– Я тогда не думал об этом, – говорит Александр Шехирев, старший оперуполномоченный уголовного розыска. – Не знаю, чего бы делал. Может, прострелил бы колесо, чтобы фура в кювет побыстрее ушла. Или разбил бы стекло водительской двери.
– Чем?
– Пистолетом. Кулаком. Головой, – отвечает майор Шехирев. – Хоть чем. Надо же фуру останавливать, она же всех на дороге соберет.
– За ним бы и головой не заржавело, – уверен Владимир Семенов, начальник полиции отдела МВД России по Добрянскому городскому округу, Пермский край. – Александр всегда работает нестандартно, но строго по закону. Настоящий полицейский, теперь еще и настоящий герой.
Пятнадцатитысячная Добрянка в часе езды от Перми – по трассе на Березники и налево. Место из серии «все всех знают». Тридцатипятилетний Александр Шехирев – «сам из Добрянки, родители из Добрянки» – человек, городу безусловно известный, несмотря на все требования оперативной службы. До полиции окончил пермский политех, инженер по транспорту. Потом работал в автосалонах – продавал и ремонтировал иномарки в фирменных сервисах.
– К каждому клиенту находил свой подход, подмечая мелочи, – вспоминает подполковник Семенов. – К каждому ключик подбирал. Это потом и на нынешней службе проявилось – для сбора информации о лицах по ту сторону закона. Александр со всеми может найти общий язык, в простом разговоре вынет из собеседника все.
В полицию Александр Шехирев пришел восемь лет назад. До нынешней службы – то есть в уголовном розыске – четыре года проработал в ГИБДД. Это уже не только Добрянка, а весь городской округ на пятьдесят пять тысяч человек. И прежде всего – 120 километров трассы от моста через Чусовую и дальше на север.
«Есть поесть» – сообщает рекламный щит в паре десятков километров к северу от Добрянки. Поесть нет: придорожный трактир близ деревни Фоминка несколько лет назад закрылся. Перед разрушенным кафе сохранился лишь карман-пятачок, где ночуют большегрузы и их водители. У одного дальнобойщика той ночью слили несколько сотен литров солярки.
– Есть такое, промышляют, – говорит Александр Шехирев. – Потерпевший утром заявил о преступлении, но нас не дождался и уехал. Когда мы сюда прибыли, его на месте не было. Мы с ним созвонились, он сказал, что едет к нам из Березников – он там груз выгружал. Мы стояли, ждали – чтобы сделать осмотр, зафиксировать.
«Мы» – это следственно-оперативная группа уголовного розыска, как положено: старший уполномоченный Шехирев, дознавательница Анастасия Г., эксперт-криминалист Ярослав Ч.
– Минут сорок ждали, – говорит майор. – Дальше мы заметили грузовик, дальнобоя. Вон там, на правой горке, где отбойник начинается. Грузовик остановился перед ним на обочине, не нарушая правил. Всякое бывает. Вопросов нет.
Карман перед бывшим «Есть поесть» – считайте, в небольшой котловине. Направо, в сторону Березников – подъем. И налево, если в Пермь ехать – тоже подъем. Фура ехала в Пермь – стало быть, остановилась на правой горке, если от кармана смотреть. Метров триста-четыреста, не больше. И до левой горки, где дорога небольшим поворотом налево идет – еще двести.
– Через десять минут машина поехала в нашу сторону. Ехала в своей полосе, никаких подозрений не вызывала. Скорость небольшая, – говорит Александр Шехирев. – Двадцать, может, тридцать километров в час. Я подумал, что он к нам на пятачок, в карман хочет завернуть – отдохнуть, покушать, что с собой есть. Обычно на скорости здесь машины идут, чтобы с этой правой горки сразу на левую горку въехать. Единственное – заметил, что левый поворотник не включен. Ну тоже всякое бывает. Может, забыл. Может, электроника не работает. Тоже вопросов нет.
Вопросы появились, когда большегруз поравнялся с опергруппой – и Александр заметил, что водителя в кабине нет:
– Я подумал, что мне показалось, но водителя я не увидел. Кабина просвечивалась, внутри никого. Тут Настя-дознаватель спрашивает: «А почему за рулем-то никого?». Я понял, что мне не показалось. Он едет по своей полосе, а на поворот к нам-то не заходит. Смотрю – дальше поехал. Пересек сплошную и поехал по встречной. В горку идет, коробка-автомат: появляется нагрузка, вот подъем, например, и коробка поддерживает скорость, пусть и небольшую, чтобы не заглохнуть. А фура-то длинная – 14 метров. И тяжелая. И едет по встречной.
Александр Шехирев, если что – человек абсолютно земной. Из продаж и сервисов по иномаркам ушел «после нескольких кризисов», когда ездить на работу из Добрянки в Пермь «стало совсем неинтересно». А вот пойти работать в полицию – после принятия нового закона в начале 2010-х, «существенно улучшившего положение сотрудников» – как раз стало интересно.
– Сначала в дежурной части работал, инженером – меньше года, – говорит он. – Потом в ГИБДД. Хотел ближе к машинам – инженерное образование как-никак. Мы стояли по всему району, все знакомо – знаки, повороты. За почти пять лет-то. И эти две горки – тоже знакомы, это очень помогло... Потом предложили в уголовный розыск – четвертый год там. ДПС ведут гласную работу – они заметны, должны быть видны везде. Сейчас немножко по-другому: моя работа – негласная, не следует себя афишировать.
– Как обжились в негласной после гласной?
– Работа интересная, мужская. Головой надо думать, нестандартные ситуации решать. А их каждый день полно. Я занимаюсь розыском преступников. Кого и как будешь задерживать, есть ли у него оружие – непонятно. И вооруженные были преступники, и всякие. Да как у каждого оперативника – всякие случаи бывают, тут не о чем говорить.
Собственно, потому и получилось, что история с фурой, случившаяся в октябре, стала известна за пределами Добрянки, где все обо всем знают, лишь неделю назад. Майор долго не соглашался, чтобы о его действиях на трассе узнали еще и в стране. Во-первых, лишняя засветка старшему оперуполномоченному Шехиреву ни к чему:
– Особого значения не придал и не придаю. Каждый день нестандартных ситуаций много. Если зацикливаться, то работать не получится. Что, в принципе, уже который день так и получается: звонят, пишут, хожу во-о-от с такой головой. Мне не очень комфортно, когда к моей личности столько внимания, честно скажу. Тяжело, непривычно как минимум.
Во-вторых, очередное и привычное «не о чем говорить, это работа, я ее сделал».
Ну да, приехал старший опер с бригадой раскрывать кражу солярки – и предотвратил масштабную трагедию на трассе. Конечно же, каждый день такое бывает.
– Да такое же дорожное движение, как сейчас, – отвечает майор Шехирев на вопрос, много ли машин было в тот день.
Смотрим на трассу Пермь – Березники.
Дальнобои, разумеется. С прицепами. Движутся в обычном для этого участка режиме, о котором вновь напоминает Александр:
– Обычно грузовики разгоняются, чтобы следующий подъем по накатанной преодолеть, топлива меньше потратить. При этом тут ограниченная видимость и там ограниченная видимость. Поворачиваешь – и здравствуйте, фура.
Рейсовый автобус, полный. Те же Пермь – Березники, скорее всего, или в Соликамск. И еще автобус, и потом еще – что туда, что обратно. На север края здесь главная трасса. Автобус тоже берет разгон от остановки неподалеку, чтобы под гору уйти на приличной скорости и в горку должным образом забраться. Остановка, кстати, в плюс: все же слишком мощно стартовать от нее автобусу не получится. Увидеть фуру, которая идет по твоей полосе навстречу, не собираясь останавливаться, и увернуться от нее – можно. Но есть риск уйти вместе с пассажирами в кювет, а он тут глубокий.
Несколько бензовозов. По трассе на север – крупные бензоколонки повсюду, в обе стороны. Вот и несутся бензовозы, желтыми маячками сверкая.
Самосвалы-тонары, груженые щебнем с ближайшего карьера. Это пятьдесят-шестьдесят тонн, и быстро остановиться тонару со щебнем нет никакой возможности.
Легковые, фургоны, микроавтобусы – без счета.
– Я бывал на подобных ДТП, когда в ГИБДД служил. С грузовиками... Ну это как на войне, – говорит Александр Шехирев. – Руки, ноги. Очень большая энергия. Легковой автомобиль на скорости 40 км – это как танковый снаряд-болванка прилетает. А фура – ну представьте, соответственно. Может быть, фура в кювет бы уехала, и все бы нормально было. Может быть, кто-то из других участников дорожного движения не понял, о чем мы им машем, не сориентировался бы. Все могло быть. Хорошо, что в результате не стало хуже, чем было. Водитель умер, не забывайте.
– А о чем надо было махать?
– А, – говорит майор Шехирев, – это уже когда мы на перехват пошли. Я фуру останавливал, а Настя и Ярослав махать стали, движение правильно организовывать.
Что ж, возвращаемся в октябрь. Фура стоит десять минут, потом на скорости 20-30 километров в час едет под уклон, водителя нет, машина выходит на встречную.
– Стало понятно, что не так что-то происходит, – говорит Александр Шехирев. – Завел автомобиль свой. Слава Богу, сразу завелся. Направились за грузовиком, все втроем. Грузовик обогнали слева – надо же было окончательно понять, есть ли кто-то на водительском месте. Так и есть: нет в большегрузе за рулем никого. Я решил его обогнать, на несколько десятков метров вперед – припарковал на правую обочину нашу легковушку и побежал навстречу фуре, которая в горку взбирается на своей малой скорости по встречке. С горы шли машины, по своей полосе, фуре в лоб – я им махал руками на бегу. Коллеги по своей полосе руками махали – уже тем, кто снизу в ту же горку забирался. Оббежал я фуру с левой стороны, стал думать, как встречать, как запрыгивать туда слева, на водительское место. Столько-то рядом с ней побежал – пока оценивал, за что цепляться.
Фура – значит, кабина высоко. Чтобы открыть дверь, нужно взобраться на подножки, тоже довольно высокие. Причем на ходу: запрыгнуть и за что-то удержаться.
– Слава Богу, открыта дверь была. Я дернул за эту ручку, дверь открылась. На уровне глаз вижу – ноги стоят на коврике, а на педали не нажимают. А человек направо завалился, на соседнее сидение, поэтому мы его и не увидели, – говорит майор Шехирев. – Я хватаюсь за баранку, забираюсь – там же еще ступеньки в кабину, высокая она. Начинаю заруливать направо, на свою полосу и на обочину. Сразу мысль потому что: прежде всего фуру надо со встречной полосы убирать. Подвинул водителя, уже не помню как. Корпусом, что ли. Ну и убрал фуру направо, это уже недолго было.
Дальше – все по протоколу. Рапорт об обнаружении трупа: где, как, при каких обстоятельствах. Осмотр места происшествия, фотографирование. Все сделали быстро: эксперт-криминалист Ярослав оформил – после того, как отдышался, усмиряя движение на трассе. Но все равно рапорт составляли куда дольше, чем останавливали фуру. Там – минута, от силы две.
– В таких случаях – куда дольше потом думать, чем сразу делать, – говорит Александр Шехирев. – А если бы дверь была закрыта, а если бы встречные автомобили не заметили – у меня, кажется, голова крутилась на триста шестьдесят градусов. Видел напарников, которые руками махали. Видел машины, которые на автобусную полосу уходили, слава Богу – они там не ездят обычно, запрещено. Хорошо, что все сработали, все сориентировались.
– А на месте о чем думали?
– С какой ноги на подножку прыгать, – говорит майор. – У меня спорт – баскетбол, с детства и института. Метр восемьдесят, стандартный рост, в нападении играл. Бег тут пригодился, прыгучесть – чтобы схватиться на ходу. Эмоций не было, а вот мысль, с какой ноги прыгать, проскакивала. Одна нога травмирована, оперирована еще в институте: связки, мениск. А вот с какой в результате прыгнул – уже не помню.
Любая трагедия – прежде всего стечение обстоятельств. Любое спасение от неминуемой трагедии – стечение других обстоятельств. Сколько в итоге людей Александр Шехирев и его коллеги спасли от фуры на встречной полосе – посчитать куда сложнее, чем руки и ноги в противном случае. А вот почему это не произошло, помимо действий самого майора – нетрудно понять.
Потому что, приехав на место кражи топлива, Александр Шехирев поставил служебную машину не к заброшенному трактиру «Есть поесть», как удобнее всего, а развернув обратно к дороге. Это, конечно, у него привычка еще со времен ГИБДД – но когда речь о секундах, пригодится и одна, а тут вышло примерно десять.
Потому что машина в нужный момент завелась с первого раза – а то всякое бывает, говорит майор Шехирев. Еще несколько секунд.
Отдельно – потому что потерпевший дальнобойщик, у которого ночью сперли солярку, наутро оставил место преступления и увез сдавать товар на склад. И следственно-оперативной группе из Добрянки пришлось его на месте ждать. Не пришлось бы – конечно бы, ни Александра, ни группы к тому времени на месте не было. Все бы сделали, все доказательства бы собрали и уехали бы к себе в отдел. И фура – не потерпевшего, а та самая – наверняка бы собрала.
А так-то потерпевший, вызвав полицию и не оставшись на месте давать показания, безусловно неправ.
– Так нельзя, – указывает Александр. – Но получилось, что это к лучшему...
Что еще к лучшему, причем безусловно? Что в опергруппе была дознавательница Анастасия, которая заметила то же самое, что и Александр: водителя в кабине нет. Это еще секунд пять в плюс: майору Шехиреву не пришлось думать, что вдруг что-то не так понял, не то увидел.
И что Анастасия и эксперт-криминалист Ярослав на трассе автомобилям знаки подавали – махали, чтобы водители остановились либо объехали. Это уже не про время, конечно, просто очень и очень помогло избежать худшего.
– И Виктор, конечно, молодец, – говорит майор Шехирев.
– А кто это?
– Водитель фуры, земля пухом. От инфаркта умер. Молодец, что почувствовал и перед всем этим на горке правой остановился, – говорит Александр. – Ему огромное спасибо, что на себя внимание обратил.
Закон о защите персональных данных не позволяет рассказать о нем больше. Ограничимся тем, что его звали Виктор, ему было шестьдесят, а жил Виктор в Нытвенском районе Пермского края – к югу от Перми, сто пятьдесят километров от места событий. Сам себе хозяин – ИП и собственная фура. В последней накладной значится «молочная продукция»: Нытва – это еще и молокозавод, который работает на весь регион. В том числе и на север края, откуда в тот день возвращался Виктор.
У деревни Фоминка Виктору стало плохо, и он притормозил фуру там, где можно. Дальше – лишь варианты, почему Виктор не поставил машину на ручник, просто оставив ногу на тормозе. Вариантов, впрочем, немного.
Либо Виктор не придал значения происходящему с ним: прихватило, шестьдесят лет, что вы хотите, это норма, нужно отдышаться и поехать дальше. А скорее всего, Виктор дотянул до остановки – там на горке у отбойника. И больше не успел ничего.
– Поздно ему уже помощь было оказывать, когда я в кабине оказался, – вспоминает Александр Шехирев. – Я остановил фуру, тут же осмотрел человека – ни пульса, ни дыхания. Но он на горке остановился, держался до последнего, ногой вжал тормоз, пытался в себя прийти. Но ни на стояночный тормоз не успел фуру поставить, ни на передачу.
Через десять минут (столько простояла фура Виктора) тело водителя упало вправо, на сидение рядом с рулем. Нога ушла с тормоза, машина поехала под горку. Коробка-автомат поддержала фуру при подъеме, чтобы мотор не заглох. Двадцать-тридцать километров в час – достаточно, чтобы машина шла дальше и вышла туда, где ее перехватил Александр с коллегами.
– Ну едет и едет фура. Но постояла долго – и стала ехать, причем непривычно медленно для этого участка, – подчеркивает подполковник Владимир Семенов, начальник полиции Добрянского городского округа. – Но тоже ведь можно не заметить, не успеть задуматься. Вот Александр успел и задуматься, и среагировать.
– То, что медленно фура мимо нас проехала, само по себе ни о чем не говорило, – напоминает Александр Шехирев. – Кто-то здесь разгоняется под горку, их больше. А кто-то не разгоняется, их меньше. Но если бы фура просто появилась там, на пригорке, и поехала дальше, не остановившись на десять минут – ну этого никто бы никогда не заметил. И было бы... то, чего не случилось, слава Богу. Поэтому Виктору спасибо огромное.
Виктор просто остановился, когда ему стало плохо. Остановился там, где его было видно. Наверняка не выбирая места, без намерения о чем-то кому-то этим действием сообщать – «я все, сейчас будет плохо, посмотрите, отреагируйте»; ничего такого.
Но Виктор ушел из жизни так, что майор Шехирев и его коллеги смогли оценить ситуацию и успели отреагировать на нее единственно возможным образом. Спасти, бог знает, сколько людей на трассе Пермь – Березники.
Поэтому Александр благодарит Виктора. Мертвого – как живого.
– А что с кражей солярки-то? Нашли, раскрыли в результате?
– По горячим следам – нет, – говорит майор полиции, старший уполномоченный уголовного розыска Александр Шехирев. – Зональный оперативник занимается. Нехорошо, конечно, что нам самим это не удалось.
Майор Шехирев не выполнил свою работу. Майор собой недоволен. Не о чем говорить. Плюс еще одно недовольство – что слишком гласным стал для оперуполномоченного уголовного розыска.
– К сожалению, немножко во вред службе все это, – признает подполковник Владимир Семенов, начальник полиции Добрянского городского округа. – Город и так небольшой, а теперь Александра даже в маске узнают – в парикмахерской, например. Молва идет. Но не это главное, конечно – поступок все равно куда главнее. Поощряем, еще поощрим, рапорт подготовлен, в приказе отмечен, и еще многократно отмечен будет – поступок же достойнейший.
– Ну придется обратно в ГАИ идти, – говорит майор Шехирев. – Нет, правда, я готов. Это служба, а служба – везде служба.
