Мастер-класс дает "двойка"
Сегодня создано много интеграционных структур. Но нас в первую очередь волнует будущее Союзного государства. Каковы перспективы его развития в связи с формированием Единого экономического пространства (ЕЭП) России, Беларуси и Казахстана? Как именно будет происходить интеграция и в чем ее преимущество для бизнеса и граждан? За ответами мы отправились к члену коллегии (министру) по основным направлениям интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии Татьяне Валовой.
- Татьяна Дмитриевна, с 1 января 2012 года введено Единое экономическое пространство, что реально это означает для предпринимателей трех стран и простых граждан? Какие преимущества дает интеграция?
- Единое экономическое пространство означает, что с 1 января 2012 г. по достаточно широкому кругу сфер наш бизнес становится национальным во всех трех странах. Предприниматели получают возможность работать в равных условиях не только в стране своего происхождения, но в любом из государств ЕЭП. Например, сейчас для бизнеса появилась возможность растамаживать грузы сразу для всех трех государств. То есть предпринимателям не надо растамаживать что-то в Беларуси, что-то в Казахстане или в России, они могут выбрать точку, где им будет удобнее и лучше это сделать, а далее груз пойдет по всем трем государствам. На мой взгляд, это особенно выгодно для малого и среднего бизнеса.
- Я правильно понимаю, что предприниматели для своей работы могут выбрать ту страну, где административные барьеры для бизнеса меньше?
- Да, теперь у нас появляется конкуренция юрисдикций. Мы к этому относимся очень позитивно, потому что в сфере конкуренции у нас оказывается теперь не только бизнес, но и государственная структура управления. Ведь сегодня три наших государства в рейтингах по ведению бизнеса находятся вразных категориях.
Могу привести примеры:
по рейтингу "Дуинг бизнес" сейчас Казахстан занимает 47-е место среди 183 государств, Беларусь - 69-е, а Россия только 120-е.
Конечно, надо понимать, что не только степенью барьеров определяется интерес бизнеса к той или иной площадке, но и близостью к портам, морю, географическим положением. И здесь условия у всех нас тоже разные. Россия - это огромное пространство, которое имеет выходы к открытым морям, Беларусь - близость к Европе, Казахстан - к Китаю и другим азиатским странам.
- С бизнесом понятно, а что выиграют простые граждане?
- Здоровая конкуренция юрисдикций оборачивается ценовой конкуренцией товаров и услуг. Для простых граждан это всегда хорошо. Кроме того, готовя проект Таможенного союза и ЕЭП, мы в рамках ТС сняли таможенный контроль и на российско-казахстанской границе. Теперь граждане трех государств имеют возможность передвигаться по единому экономическому пространству с минимальными административными барьерами.
Хочу заметить, что за экономикой всегда идет гуманитарное сотрудничество. Чем больше мы общаемся экономически - торгуем, осуществляем инвестиционные проекты - тем сильнее мы возрождаем реальный гуманитарный обмен, который был всегда. Это экономический проект, но задача его состоит в том, чтобы каждый почувствовал преимущество в своей сфере.
- Какая роль отводится Союзному государству в связи с формированием ЕЭП и Евразийского союза. Какие отношения будут у Евразийского союза с Союзным государством?
- Я думаю, что с Союзным государством у нас будут самые дружественные отношения. Оно было, есть и будет. Союзное государство - лидер постсоветской интеграции, особенно в таких сферах как социальная, гуманитарная, не говоря уже о сфере внешнеполитической и оборонной.
Сегодня оно значительно впереди других интеграционных объединений. И очень хорошо, что у нас есть отдельный формат Союзного государства, который будет развиваться. Я уверена, что формат "двойки" по-прежнему может быть неким двигателем и примером для "тройки". Он может быть и локомотивом, и моделью, на которую можно равняться и переносить лучшее, что удалось реализовать в рамках Союзного государства.
Я вспоминаю начало формирования процесса европейской интеграции, когда появилась "шестерка". А ведь она тоже была "матрешкой", внутри была "тройка" - Бельгия, Люксембург, Нидерланды (Бенилюкс), где уже был таможенный союз, а внутри "тройки" была "двойка" - Бельгия - Люксембург, где с 1922 года был валютный союз. Ничего страшного в том, что в рамках "тройки" есть "двойка".
Хочу отметить, что, работая сейчас в рамках "тройки", мы всегда смотрим на то, что делается в Союзном государстве. То есть Союзное государство и будущий Евразийский экономический союз - это не конкуренты, а взаимодополняющие дружественные структуры. И чем сильнее одна структура, тем сильнее и другая. В то же время логика движения такова, что сейчас экономически гораздо эффективнее многие вещи делать на "троих".
- Можете привести примеры?
- Есть очень важный сюжет, который нам надо делать именно в рамках "тройки". Мы интегрируемся не ради интеграции. Унифицируемся не просто ради того, чтобы у нас были идентичные правила, а ради выхода на экономические преимущества. Первое, о чем мы говорили в самом начале, - улучшение условий для конкуренции, второе - на базе этой здоровой конкуренции нам надо смотреть, как нам объединять наши промышленные, сельскохозяйственные потенциалы и как проводить разумную, согласованную промышленную и сельскохозяйственную политику.
Делая единый рынок, наш бизнес должен думать не только о масштабах "тройки", а о масштабах всего мирового рынка.
Классический пример - МАЗ и КАМАЗ. Два гиганта еще советской эпохи. На мировом рынке они активно работают, но пока не могут стать по-настоящему мощными игроками, хотя у каждого есть свои преимущества.
Но если они объединят усилия, они только выиграют.
Я уверена, сегодня никто не знал бы про европейский самолет, если бы в свое время авиационная промышленность развивалась отдельно во Франции, Германии и других странах. Вовремя объединив усилия, сложные структуры, производственные площадки, существовавшие на тот момент, был создан проект "Аэробус", который стал ярким символом европейской интеграции, равноправным игроком на рынке, по многим позициям опережающим "Боинг".
Это было бизнес-решение, к которому подталкивали интеграционные структуры и национальные правительства. Нам надо, чтобы и у нас в конкретных сферах появлялись такие рыночные экономические решения. Задача перегруппировать усилия и выходить на внешние рынки стоит и перед Россией, и перед Беларусью, и перед Казахстаном.
- Создание ЕЭП в перспективе наверняка обернется спорами о введении единой валюты - надо, не надо... Это планировалось сделать в Союзном государстве, а каковы перспективы этой темы на фоне расширения интеграционного процесса?
-Это очень интересный вопрос. Вы знаете, что в 2000 году Россия и Беларусь приняли решение о введении единой валюты. Планировалось, что с 1 января 2005 года на территории Союзного государства этой валютой будет российский рубль. Я уверена, что если бы проект состоялся, то и Беларусь, и Россия получили бы большие экономические преимущества. Но проект не состоялся. Сейчас бесполезно обсуждать, почему этого не произошло.
Когда я выступала в защиту проекта, я как раз отмечала опыт Бельгии и Люксембурга. У Люксембурга не было своей национальной валюты, при этом экономическая ситуация в Люксембурге всегда была гораздо лучше, чем в Бельгии. Более того, Люксембург, не имея своей национальной валюты, стал международным финансовым центром.
Сейчас, обсуждая на "троих", нужен нам валютный союз или нет, мы пока склоняемся к тому, что время еще не пришло - по двум причинам. Одна причина - надо проанализировать, в чем были недочеты в Европейском валютном союзе. Вторая - необходимо посмотреть, насколько мы испытываем в этом потребность. Европейцы ее испытывали, у нас ситуация пока не настолько острая.
Дело в том, что сегодня достаточно неплохо идет использование рубля. По экспертным оценкам, если мы возьмем торговлю России и Беларуси, то в 90% платежей по числу используется российский рубль. По общему объему платежей, это - 60%. С Республикой Казахстан у нас по числу платежей в рублях около 80%. По объему - 50% всех платежей.
В целом это означает, что
малый бизнес не связывается ни с какой валютой, он торгует за рубли. И в принципе его это устраивает.
У нас уже де-факто на постсоветском пространстве функции региональной резервной валюты частично выполняет российский рубль.
Понятно, что с точки зрения классической схемы интеграции валютный союз - это очень важный элемент, он снижает издержки. Но спешить с этим не следует.
Нам сегодня важнее согласованная валютная политика по отношению к третьим странам. Другими словами, если у нас колебания валютных курсов идут в принципе одинаково, то у нас нет эффекта по отношению друг к другу "девальвация- ревальвация". И тогда это не нарушает нормального функционирования единого экономического пространства.
- Товарооборот между Россией, Беларусью и Казахстаном в 2011 году, по оценкам экспертов, увеличился более чем на 36%. В ближайшее время прогнозируется рост конкуренции за капитал и квалифицированные трудовые ресурсы. Многие вопросы законодательно у нас регулируются по-разному. Как идет разработка нормативно-правовой базы ЕЭП?
- Сегодня наша нормативно-правовая база - это 17 соглашений. С 1 января 2012 года они вступили в действие. При этом хочу заметить, что некоторые вещи, предусмотренные этими соглашениями, наступают поэтапно. У нас уже есть план разработки документов в целях реализации этих соглашений. В этом плане около 80 позиций.
Например, с 1 января 2013 года в соответствии с уже действующим соглашением о согласованной макроэкономической политике мы вводим количественные параметры, оценивающие эту макроэкономическую политику, к которым государства должны стремиться. Это дефицит госбюджета - 3%, государственный долг - не выше 50% ВВП, уровень инфляции, не превышающий более чем на 5 процентных пунктов уровня инфляции стран - участников ЕЭП.
- А за нарушение установленных параметров предполагаются санкции?
- За нарушения этих параметров не предусмотрены ни штрафные санкции, ни какие-то жесткие меры. Но это такой "красный сигнал", что если страна выходит за данные рамки, надо посмотреть, почему это происходит и, очевидно, помочь ей вернуться в эти параметры. Ведь их нарушение разбалансирует все единое экономическое пространство.
Берем другое соглашение - о конкуренции. В 2013 году наднациональному органу, то есть Евразийской экономической комиссии будут переданы полномочия в части рассмотрения дел по нарушению на трансграничных рынках. Это уже очень серьезное решение. Железнодорожный транспорт - унификация тарифов на услуги по перевозкам грузов, по видам сообщения - экспортного, импортного и внутреннего тарифа. Данная унификация должна состояться до 1 января 2013 года.
Госзакупки - национальный режим для всех трех стран вводится с 1 января 2014 года. Что касается новых документов, вытекающих из этих соглашений, я назвала бы модельный закон о конкуренции, очень важный документ. Работа над ним уже идет.
Помимо новых соглашений у нас идет кодификация нормативно-правовой базы ТС и единого экономического пространства. А это - более ста международных договоров. Все они писались в различные периоды различными переговорными командами. В принципе они идентично построены, с одинаковыми задачами, но поскольку писались разными людьми, есть определенные разночтения. Например, некоторые вещи дублируются, а что-то наоборот потерялось. Мы понимаем, как это трактовать, но с юридической точки зрения это надо устранить. Поэтому президентами наших стран поставлена задача провести кодификацию всей нормативно-правовой базы и подготовить единый кодифицированный документ. Это - титаническая работа, и мы ее ведем. На базе этого документа к 2015 году должен быть подготовлен договор об учреждении Евразийского экономического союза.
- Один из самых обсуждаемых вопросов сегодня - это вступление России, а впоследствии и Беларуси в ВТО. Как будут выстраиваться отношения с этой организацией Союзного государства и Беларуси, коль скоро она пока находится в процессе переговоров?
- Я убеждена, что ВТО - это большое благо для всех наших трех государств. Всегда говорю, что мы вступали в ВТО не только для того, чтобы получить доступ на внешний рынок, но и для того, чтобы внутри страны для собственного бизнеса сделать внятную юридическую экономическую среду.
Мы подписали между тремя государствами - Россией, Беларусью и Казахстаном - и ратифицировали договор о функционировании ТС в условиях вступления России, или кого-то другого, в ВТО. Поэтому те обязательства, которые Россия взяла перед собой в ВТО, станут обязательствами всех трех государств ТС.
Плюс для бизнеса всех наших трех стран заключается в том, что Россия первая вступила в ВТО. Теперь мы исходим из того, что наши партнеры по ВТО не смогут требовать от других участников ТС дополнительных уступок в системных вопросах, относящихся к компетенции Таможенного союза. Потому что мы - единая организация.
Когда мы вступали в ВТО, нам все время говорили: "Поправьте свое внутреннее законодательство так и так". Мы поправили. Теперь с учетом того, что у нас в рамках ТС существует единое экономическое пространство, все эти поправки уже учтены нашими партнерами по Казахстану и Беларуси. И теперь неправильно требовать от них вновь "править" их законодательство. Если нормы ТС устраивают ВТО применительно к России, то это должно устраивать применительно и к Беларуси и Казахстану. Требовать иных поправок - это уже политика, а не экономика.
- Многие эксперты считают, что участники Таможенного союза, после вступления России в ВТО, могут столкнуться с различными трудностями. В частности, по единому таможенному тарифу. В отношении более 1000 позиций российские обязательства перед ВТО ниже действующих ставок единого таможенного тарифа Таможенного союза на 7-15 процентных пунктов. Особенно, по мнению экспертов, пострадает белорусская сторона. Ваше виденье данной проблемы. Что делается сегодня для защиты участников Таможенного союза?
- Что касается рисков по поводу таможенного тарифа, снижения ставок и т.д. Действительно, со дня присоединения России к ВТО будет введен новый единый таможенный тариф, импортные пошлины по ряду позиций поменяются. Но это не критично. Как всегда говорилось применительно к России, наше вступление в ВТО не означает, что тут же открываются рынки. Россия вступила на очень взвешенных и хороших условиях, и не думаю, что какие-то из секторов российской экономики пострадают. Сейчас идет тщательный анализ, который будет сопровождать процесс ратификации документов Федеральным Собранием Российской Федерации. Анализ, я думаю, подтвердит, что рисков для присоединения России к ВТО нет. Если нет рисков в этом для России, которая имеет диверсифицированную структуру экономики, то, скорее всего, таких рисков нет и для Беларуси, и Казахстана. Хотя их структура экономики несколько другая, но, в любом случае, те отрасли, которые есть в Беларуси, они есть и в России.
Что касается тарифов. Таможенный тариф у нас единый для всех третьих стран. Сейчас мы делаем как? Если страдает какая-то из наших отраслей - повышаем импортную пошлину. Конечно, в будущем мы так делать сможем не всегда.
Однако в рамках принятых Россией обязательств мы даже могли бы повысить таможенный тариф по ряду позиций, чего мы, скорее всего, делать не будем. У нас сейчас тариф по некоторым позициям ниже, чем возможный тариф в рамках присоединения к ВТО. Мы не собираемся повышать пошлины до максимально возможного уровня, так как должны думать и о потребителе. Хотя у нас есть некий ресурс повышения тарифа на случай ухудшения ситуации для той или иной отрасли.
- А если все-таки какая-то отрасль страдает?
- У нас есть возможность, которая не запрещена в ВТО. Но этой возможностью надо грамотно пользоваться. Это специальные защитные, антидемпинговые и компенсационные меры. С 1 июля 2012 года проведение соответствующих расследований входит в компетенцию Евразийской экономической комиссии. Мы должны уметь грамотно этим пользоваться. Мир не занимается тупо повышением импортных пошлин, он проводит расследования.
Просто поднять пошлину - значит, поднять ее по отношению ко всему миру. А иногда для нас угрозу представляет конкретная страна, демпингующая на нашем рынке. И надо разбираться именно с ней.
При этом всегда надо помнить, что когда мы говорим о защите отечественного производителя, не стоит забывать и об отечественном потребителе. Принимая решение о повышении пошлины или введении специальной защитной меры, надо посмотреть, что произойдет на рынке в итоге.
- То есть вы не видите опасности для белорусской стороны. Это просто искусственный шум?
- Любой бизнес, любая отрасль сейчас просто обязаны говорить, что в связи с вхождением в ВТО они нуждаются в государственной поддержке. Я считаю это естественным и соответствующим "законам жанра".
Анализ покажет, кто действительно нуждается в дополнительной защите с учетом вступления в ВТО и в России, и в Беларуси.
В ходе подготовки к ратификации этого документа, уверена, будут найдены формы защиты этих отраслей в соответствие с нормами и правилами ВТО.
С другой стороны, я думаю, что конкуренция - это хорошо. Она ведет к обновлению, и нам лучше модернизировать предприятие и перенастроить его на что-то другое, чем защищать, если оно будет выпускать технику прошлого века.
- Как будут решаться конфликтные ситуации внутри ЕЭП? Ранее говорилось о создании специального суда ЕврАзЭС.
- Специальный Суд ЕврАзЭС уже начал свою работу. Это единственный суд который может рассматривать споры между государствами по поводу выполнения соглашений. Если кто-то из государств решит, что другое государство свои обязательства, предусмотренные соглашением по Таможенному союзу, не выполняет или выполняет плохо, то это тот суд, куда ему надо идти.
С другой стороны - бизнес. Если, например наша компания, чувствуют, что по соглашению, допустим в Беларуси, она должна иметь такие-то условия, а они не созданы, она может обратиться в белорусский суд и Евразийскую экономическую комиссию. Если решения данных организаций ее не удовлетворит, она имеет право обратиться в Суд ЕврАзЭС. Это первый случай, когда у нас хозяйствующий субъект получил возможность обращаться в этот суд. И суд может вынести решение о том, что да, Белоруссия, Россия, Казахстан не выполняют такую-то норму соглашений.
Более того, бизнес может пойти в суд с жалобой не только на государство или на правительство, но и на саму Евразийскую экономическую комиссию. Такое тоже возможно, к примеру, если мы не обеспечиваем выполнение своих функций - не следим за тем, как государство выполняет свои решения. Это тоже очень важно. Мы должны создать авторитетную площадку международного суда.
Фото: Soyuz.by
Российская газета
